Проблема соотношения пунктов 3 и 4 статьи 931 гк РФ
"Юридическая и правовая работа в страховании", 2012, N 1
Проблема правовой природы выплаты страховщика по договору страхования деликтной ответственности приобрела в последние годы особую остроту. Это обусловлено главным образом развитием обязательного страхования гражданской ответственности и естественным стремлением государства с помощью страхования полностью решить вопрос о возмещении вреда. В то же время сама природа страхования не позволяет это сделать.
Одним из самых динамично развивающихся направлений в современном российском страховании является страхование гражданской ответственности за причинение вреда третьим лицам, или страхование деликтной ответственности. В первую очередь это выражается в том, что за последнее время принят ряд федеральных законов, предусматривающих страхование такой ответственности в качестве возможной или обязательной меры, гарантирующей своевременное и полное возмещение вреда, который может быть причинен в результате осуществления профессиональной или предпринимательской деятельности (включая Федеральный закон от 27.07.2010 N 225-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте", основная часть положений которого вступила в силу 1 января 2012 г.) <1>.
<1> В основном законодательство предлагает использовать такое страхование (в добровольной форме) участникам гражданского оборота, осуществляющим свою деятельность в сферах, в которых установлено саморегулирование, - см., например, Градостроительный кодекс РФ (в ред. Федерального закона от 22.07.2008 N 148-ФЗ и последующих редакциях), Федеральный закон от 27.07.2010 N 190-ФЗ "О теплоснабжении".В то же время, несмотря на предпринятую законодателем попытку широкого использования института страхования деликтной ответственности для защиты имущественных интересов граждан, юридических лиц и публичных образований, до настоящего времени остаются неразрешенными отдельные проблемы его правового регулирования, носящие общий характер и проявляющиеся фактически при каждом случае практического применения соответствующих законодательных положений.
Одной из таких проблем является проблема соотношения положений п. п. 3 и 4 ст. 931 ГК РФ.
Примечание. Многие специалисты страхового дела указывают на явную противоречивость положений п. п. 3 и 4 ст. 931 ГК РФ.
Так, согласно п. 3 ст. 931 ГК РФ договор страхования риска ответственности за причинение вреда считается заключенным в пользу лиц, которым может быть причинен вред (выгодоприобретателей), даже если договор заключен в пользу страхователя или иного лица, ответственных за причинение вреда, либо в договоре не сказано, в чью пользу он заключен. Пункт 4 указанной статьи предусматривает, что в случае, когда ответственность за причинение вреда застрахована в силу того, что ее страхование обязательно, а также в других случаях, предусмотренных законом или договором страхования такой ответственности, лицо, в пользу которого считается заключенным договор страхования, вправе предъявить непосредственно страховщику требование о возмещении вреда в пределах страховой суммы.
Здесь возникают следующие вопросы.
Если в силу п. 3 ст. 931 ГК РФ лицо, которому причинен вред, является выгодоприобретателем <1> и в его пользу заключен договор страхования деликтной ответственности и, следовательно, именно это лицо и управомочено предъявлять страховщику требование о выплате страхового возмещения по этому договору страхования, то зачем же тогда нужна норма п. 4 ст. 931 ГК РФ, которая указывает на право выгодоприобретателя предъявлять требование страховщику только в ограниченном числе случаев?
<1> По нашему мнению, в рассматриваемой ситуации данный термин не совсем корректен, поскольку при страховании ответственности объектом страхования выступают имущественные интересы страхователя и иных застрахованных лиц, связанные с их обязанностью возместить причиненный другим лицам вред, а следовательно, выгоду от исполнения заключенного договора страхования получают именно они. Что касается лица, которому причинен вред, то по общему правилу (при отсутствии договора страхования) восстановление его имущественного положения осуществляется за счет причинителя вреда путем предъявления ему требования о возмещении такого вреда.Если же выгодоприобретатель вправе предъявить страховщику требование о выплате страхового возмещения только в случаях, указанных в п. 4 ст. 931 ГК РФ, то кто же тогда предъявляет соответствующее требование страховщику во всех остальных случаях? Страхователь? Но на каком основании, если договор заключен не в его пользу, а выгодоприобретатель не отказался от своего права требования к страховщику (п. 4 ст. 430 ГК РФ)?
Попытки ответить на эти и другие связанные с ними вопросы предпринимались разными исследователями.
Примечание. Учеными предложено уже несколько теорий, направленных на преодоление противоречий между нормами п. п. 3 и 4 ст. 931 ГК РФ.
Так, например, В.А. Рахмилович, говоря об установленном в п. 4 ст. 931 ГК РФ перечне случаев, когда выгодоприобретатель вправе обратиться непосредственно к страховщику, указывает следующее: "Трудно сказать, чем обусловлено это ограничение и сложность передачи страхового возмещения лицу, которому все равно оно должно быть передано полностью и безусловно в силу императивной нормы закона. Если никто, кроме потерпевшего, выгодоприобретателем быть не может, то вряд ли есть основания отступать от общего правила о договорах в пользу третьего лица, дающего право этому третьему лицу самому требовать от должника исполнения обязательства (ст. 430 ГК)" <1>. Далее В.А. Рахмилович описывает явные материально-правовые неувязки, возникающие при применении п. 3 ст. 931 ГК РФ в его взаимосвязи с п. 4 этой статьи, и констатирует факт возникновения в такой ситуации в гражданском (арбитражном) процессе довольно редкого на практике случая, когда на стороне предъявившего иск к страховщику истца-страхователя может участвовать третье лицо без самостоятельных исковых требований (выгодоприобретатель) <2>.
<1> Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй (постатейный). 5-е изд., испр. и доп. с использованием судебно-арбитражной практики / Рук. авт. колл. и отв. ред. д-р юрид. наук, проф. О.Н. Садиков. М., 2008. С. 640.<2> Там же.
В.В. Грачев, отмечая несогласованность предписаний п. 4 ст. 931 ГК РФ с положениями п. 3 ст. 931 ГК РФ и п. 1 ст. 430 ГК РФ, делает вывод о том, что в зависимости от способа получения страховой выплаты договоры страхования деликтной ответственности делятся на две группы. Первая группа (договоры непосредственного возмещения) охватывает страхование в случаях, предусмотренных п. 4 ст. 931 ГК РФ, когда выгодоприобретатель заявляет требование о страховой выплате непосредственно страховщику, который выплачивает возмещение самому выгодоприобретателю. Ко второй группе (договоры посредственного возмещения) относятся случаи, которые не предусмотрены п. 4 ст. 931 ГК РФ, когда выгодоприобретатель заявляет требование о страховой выплате через страхователя, а последний требует от страховщика страховой выплаты, которая должна быть произведена выгодоприобретателю (эта схема возмещения, как полагает В.В. Грачев, выгодна страхователю, поскольку он может контролировать размер и обоснованность страховой выплаты) <3>. При этом В.В. Грачев не объясняет, каким образом выгодоприобретатель должен заявлять свое требование через страхователя и почему, являясь в силу п. 3 ст. 931 ГК РФ (в его связи с п. 1 ст. 430 ГК РФ) лицом, управомоченным на получение страховой выплаты (то есть на предъявление требования), он не может предъявить его напрямую страховщику.
<3> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть вторая: Учебно-практический комментарий (постатейный) / Под ред. А.П. Сергеева. М.: Проспект, 2010.Кроме того, в описанной В.В. Грачевым схеме получения страхового возмещения по "договорам посредственного возмещения" остается неясным правовое положение страхователя. Что значит "через страхователя"? Требование заявляется страховщику выгодоприобретателем, а страхователь лишь транслирует указанное требование (т.е. действует от имени выгодоприобретателя), или страхователь, получив заявление выгодоприобретателя, действует в отношениях со страховщиком от своего имени? В первом случае можно сделать вывод о наличии между страхователем и выгодоприобретателем отношений представительства, что никоим образом не разрешает поставленную выше проблему и в принципе является совершенно абсурдным. Если же имеет место второй случай, то получается, что страхователь является управомоченным лицом. Тогда кем является выгодоприобретатель (какие у него права, и какими средствами эти права обеспечиваются), и зачем он вообще нужен в конструкции страхового договора? Какое именно требование выгодоприобретатель предъявляет страхователю? Требование предъявить требование? Что будет, если страхователь не потребует от страховщика страхового возмещения после получения заявления выгодоприобретателя, и может ли последний понудить страхователя к предъявлению соответствующего требования? К сожалению, предлагаемая В.В. Грачевым точка зрения оставляет все эти вопросы без ответа.
Отдельного рассмотрения требует концепция, выдвинутая по рассматриваемой теме Ю.Б. Фогельсоном, который вполне резонно обратил внимание на то обстоятельство, что в п. 4 ст. 931 ГК РФ говорится не о страховом возмещении, а о возмещении вреда.
На основании этого Ю.Б. Фогельсон пришел к выводу об отсутствии противоречия между п. п. 3 и 4 ст. 931 ГК РФ в связи с тем, что норма п. 4 ст. 931 ГК РФ не отменяет безусловного права выгодоприобретателя обратиться непосредственно к страховщику за выплатой страхового возмещения в соответствии с п. 1 ст. 430 ГК РФ, однако позволяет ему в некоторых случаях обратиться к страховщику и непосредственно за возмещением вреда <1>.
<1> См.: Фогельсон Ю.Б. Комментарий к страховому законодательству. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2002. С. 122.В обоснование полезности описанного понимания формулировки п. 4 ст. 931 ГК РФ и толкования требования потерпевшего к страховщику как деликтного Ю.Б. Фогельсон указывает на то, что обозначенный подход позволяет решить ряд практических проблем, возникающих при реализации положений действующего законодательства. Так, исследуя соотношение требований, вытекающих из причинения вреда и из договора страхования ответственности за причинение вреда, он обращается к ст. 1072 ГК РФ, согласно которой юридическое лицо или гражданин, застраховавшие свою ответственность в порядке добровольного или обязательного страхования в пользу потерпевшего в случае, когда страхового возмещения недостаточно для того, чтобы полностью возместить причиненный вред, возмещают разницу между страховым возмещением и фактическим размером ущерба. Ю.Б. Фогельсон предлагает толковать ее положения таким образом, что в случае, когда лицо, причинившее вред, застраховало свою ответственность (в порядке добровольного или обязательного страхования), обязанность по возмещению вреда возлагается на него лишь в случае, когда страхового возмещения недостаточно для полного возмещения вреда. Такое прочтение ст. 1072 ГК РФ во взаимосвязи с положениями п. п. 3 и 4 ст. 931 ГК РФ приводит его к выводу, что наиболее правильным с теоретической точки зрения является интерпретация деликтной ответственности лица, застраховавшего свою ответственность, как субсидиарной, при том что основным должником по деликтному обязательству является страховщик. В связи с этим следует интерпретировать норму п. 4 ст. 931 ГК РФ как возложение законом обязанности по возмещению вреда на лицо, вред не причинявшее, а потерпевший в силу этой нормы получает не договорное, а прямое деликтное требование к страховщику ответственности (в этом случае причинитель вреда и страховщик будут являться должниками в одном и том же деликтном обязательстве, и они на вполне законном основании станут ответчиками по одному и тому же деликтному иску потерпевшего) <1>.
<1> См.: Фогельсон Ю.Б. Деликтные обязательства и страхование деликтной ответственности. Проблемы теории и практики.Описанная концепция Ю.Б. Фогельсона неоднократно подвергалась критике в юридической литературе.
Например, М.И. Брагинский видит ошибочность данной теории в том, что под третьим лицом ст. 931 ГК РФ не всегда имеет в виду именно потерпевшего. По его мнению, указанная статья, хотя это в ней может быть и не всегда достаточно четко выражено, имеет в виду два подвида существенно отличных один от другого договоров: наряду с договором страхования риска ответственности за причинение вреда в этой же статье урегулирован договор страхования ответственности за причинение вреда.
По договору страхования риска ответственности за причинение вреда, которому посвящен п. 1 ст. 931 ГК РФ, страховым случаем служит возложение на страхователя ответственности за причиненный потерпевшему вред, а потерпевший вследствие причинения вреда в нем вообще не участвует. По этой причине такой договор может быть построен по модели договора в пользу третьего лица, но лишь с тем, что в качестве этого последнего в нем будет выступать лицо, чья ответственность страхуется (подобно страхователю, застраховавшему собственный риск ответственности, выгодоприобретатель, в качестве которого выступает застрахованное лицо, может потребовать от страховщика компенсировать произведенные потерпевшему выплаты), а последовательность в ответственности выражается в подобном договоре в том, что потерпевший обращается с требованием к выгодоприобретателю, а тот, удовлетворив требование потерпевшего, напрямую адресует собственное требование о компенсации произведенных выплат страховщику.
Во втором подвиде договоров (договор страхования ответственности за причинение вреда) страховым случаем служит не возложение риска ответственности страхователя перед потерпевшим, которому был причинен вред, а само причинение вреда как таковое, породившее обязанность причинителя его возместить. При этом имеется в виду, что страхователь, возместив потерпевшему вред, обращается с требованием о компенсации выплаченного к страховщику, но здесь также может быть использована конструкция договора в пользу третьего лица. Речь идет о том, что третье лицо - это потерпевший, и как таковой он приобретает право, минуя страхователя, обратиться со своим требованием непосредственно к страховщику. В отличие от выгодоприобретателя в договоре страхования риска ответственности такой же выгодоприобретатель в договоре страхования ответственности - потерпевший должен доказать лишь то, что в силу норм гл. 59 ГК РФ перед ним несет ответственность за причиненный вред страхователь. Выступление в договоре страхования в пользу третьего лица дает возможность потерпевшему приобрести альтернативное право - предъявить требование о возмещении вреда по своему выбору либо страхователю как тому, кто несет ответственность за причинение вреда, либо непосредственно страховщику. На основании сказанного М.И. Брагинский полагает, что подлинный смысл обязательных условий признания за потерпевшим права на предъявление требования о возмещении вреда, заявленного непосредственно страховщику, которые содержатся в п. 4 ст. 931 ГК РФ, состоит в указании на основания признания договора страхования ответственности за причинение вреда построенным по конструкции договора в пользу третьего лица <1>.
<1> См.: Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Книга третья: Договоры о выполнении работ и оказании услуг. 2-е изд. М., 2008. С. 634 - 636.В то же время М.И. Брагинский не объясняет читателям, на основании каких законодательных положений он сделал выводы о наличии двух подвидов договора страхования деликтной ответственности и в чем же все-таки суть отличия первого подвида от второго, если ответственность лица за причинение вреда (обязанность возместить причиненный вред) наступает с момента причинения такого вреда; из каких норм ст. 931 ГК РФ следует, что в качестве выгодоприобретателя в договорах страхования риска гражданской ответственности может выступать застрахованное лицо, и как это коррелирует с п. 3 данной статьи; как же, наконец, соотносятся между собой предписания п. п. 3 и 4 ст. 931 ГК РФ.
Таким образом, указанная гипотеза М.И. Брагинского о сущности положений ст. 931 ГК РФ представляется нам ошибочной как не основанная на нормах действующего законодательства и оставляющая после себя массу серьезнейших вопросов, в связи с чем она ни в коей мере не опровергает приведенные выше выводы Ю.Б. Фогельсона и не может служить альтернативой выдвинутой им концепции.
А.И. Худяков, не соглашаясь с точкой зрения о возможности выгодоприобретателя в договоре страхования деликтной ответственности обратиться к страховщику с требованием о возмещении причиненного застрахованным лицом вреда, обращает внимание на то, что обязательство по выплате страхового возмещения и обязательство по возмещению вреда различны и по основаниям возникновения, и по составу участников, и по правилам осуществления, и по правовым последствиям <2>.
<2> См.: Худяков А.И. Страховое право. СПб., 2004. С. 434.Наиболее полный анализ недостатков теории Ю.Б. Фогельсона, по нашему мнению, проведен С.В. Дедиковым, который попытался выявить все ее спорные моменты, а также те негативные последствия, которые могут возникнуть при ее практическом применении <3>.
<3> См.: Дедиков С.В. Правовая природа выплаты по договорам страхования деликтной ответственности // Хозяйство и право. 2011. N 4. С. 18 - 34.Он высказал ряд аргументов против признания права выгодоприобретателя в договоре страхования деликтной ответственности на обращение к страховщику с требованием о возмещении вреда, наиболее серьезными из которых, на наш взгляд, являются следующие:
- возмещение вреда и выплата страхового возмещения имеют разные основания: обязательство страховщика основано на договорных страховых отношениях, а в основе деликтного обязательства лежит факт причинения вреда вне рамок договорных отношений. В связи с этим они регулируются разными разделами гражданского права: договоры подчиняются нормам договорного права, в том числе договор страхования ответственности регламентируется положениями гл. 27 - 29 и 48 ГК РФ, а обязательства из возмещения вреда - гл. 59 ГК РФ;
- одним из основных начал деликтного права является принцип полного возмещения убытков (хотя в некоторых случаях законом или договором размер подлежащих возмещению имущественных потерь может быть уменьшен). При причинении вреда жизни или здоровью потерпевшего, а в случаях, предусмотренных законом, и при причинении вреда имуществу причинитель вреда обязан компенсировать потерпевшему моральный вред, под которым понимаются физические или нравственные страдания. В то же время положения законов и условия договоров страхования деликтной ответственности могут предусматривать, что возмещению подлежит только реальный ущерб, а это освобождает страховщика от обязанности по возмещению упущенной выгоды и морального вреда (см., например, пп. 4 п. 8 ст. 8 Федерального закона от 27.07.2010 N 225-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного объекта за причинение вреда в результате аварии на опасном объекте". - Прим. авт.);
- при причинении вреда жизни или здоровью потерпевшего размер возмещения вреда определяется в строгом соответствии с положениями § 2 гл. 59 ГК РФ, однако стороны договора страхования могут договориться об ином размере возмещения;
- законодательство и договоры страхования гражданской ответственности обычно содержат достаточно широкий перечень исключений из страхового покрытия. Помимо этого, ответственность страховщика даже при наступлении страхового случая ограничивается и законом, и очень часто - договором страхования. Такие ограничения содержатся прежде всего в п. 3 ст. 962 ГК РФ (страховщик освобождается от возмещения убытков, возникших вследствие того, что страхователь умышленно не принял разумных и доступных ему мер, чтобы уменьшить возможные убытки). Они предусмотрены также п. 1 ст. 963 ГК РФ, согласно которому страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения, если страховой случай наступил вследствие умысла страхователя, выгодоприобретателя или застрахованного лица, кроме случаев причинения вреда жизни или здоровью. Еще одно основание установлено абз. 2 п. 1 ст. 963 ГК РФ - законом могут быть предусмотрены случаи освобождения страховщика от выплаты страхового возмещения при наступлении страхового случая вследствие грубой неосторожности страхователя или выгодоприобретателя. Пункт 1 ст. 964 ГК РФ устанавливает, что, если не предусмотрено иное, страховщик освобождается от выплаты страхового возмещения и страховой суммы, когда страховой случай наступил вследствие воздействия ядерного взрыва, радиации или радиоактивного заражения, военных действий, а также маневров или иных военных мероприятий, гражданской войны, народных волнений всякого рода или забастовок. Пункт 2 ст. 961 ГК РФ предоставляет страховщику право отказать в выплате страхового возмещения вследствие того, что страхователь незамедлительно и в установленной форме не уведомил страховщика о наступлении страхового случая, если не будет доказано, что страховщик своевременно узнал о наступлении страхового случая либо что отсутствие у страховщика сведений об этом не могло сказаться на его обязанности выплатить страховое возмещение;
- при причинении вреда жизни или здоровью потерпевшего срока исковой давности не существует (абз. 4 ст. 208 ГК РФ), в то время как срок исковой давности по требованиям, вытекающим из договора страхования деликтной ответственности, составляет три года (п. 2 ст. 966 ГК РФ).
Из сказанного С.В. Дедиков делает вполне обоснованный вывод о том, что по договору страхования деликтной ответственности обязанность страховщика по возмещению вреда значительно уже обязанности деликвента возместить причиненный им вред, а следовательно, не ясно, должны ли в случае возложения на страховщика по договору страхования деликтной ответственности основного долга в деликте учитываться ограничения обязательств страховщика <1>.
<1> См.: Дедиков С.В. Указ. соч.Примечание. Деликвент обязан полностью возместить причиненный вред, а обязательство страховщика по выплате страхового возмещения всегда ограничено.
Если нет, то мы имеем не просто непонятную ситуацию, а опаснейшую тенденцию, когда практическое применение толкования п. 4 ст. 931 ГК РФ как обязывающего страховщика осуществлять выплату потерпевшему не в качестве страхового возмещения по договору страхования, а как возмещение причиненного застрахованным лицом вреда (в качестве основного должника в деликтном обязательстве) может привести к необходимости повышения тарифов, обусловленного увеличением объема обязательств страховщиков, либо к отказу страховщиков от осуществления данного вида страхования и нарушению финансовой устойчивости некоторых из них.
Выводы. Таким образом, проведенный анализ точек зрения по вопросу соотношения положений п. п. 3 и 4 ст. 931 ГК РФ позволяет сделать вывод об отсутствии в доктрине не страдающих серьезными недостатками теорий, которые бы объясняли смысл одновременного наличия в законе двух указанных предписаний; не можем мы предложить такую теорию и сами, в силу чего можно сделать предположение о том, что факт совместного присутствия в ГК РФ данных норм имеет место исключительно вследствие ошибки законодателя.
В то же время, как было показано выше, данная ошибка является весьма серьезной с точки зрения практики применения законодательства о страховании, а следовательно, требует скорейшего устранения. Кроме того, ни п. 3 ст. 931 ГК РФ, ни п. 4 данной статьи ничего не говорят о правах застрахованного лица, не являющегося страхователем, в случае, когда он самостоятельно возместил потерпевшему причиненный вред.
В целях устранения практических проблем, которые возникают вследствие обозначенного недоразумения, а также для обеспечения прав страхователей и застрахованных лиц по договорам страхования деликтной ответственности предлагаем исключить п. 4 ст. 931 ГК РФ, а также дополнить п. 3 этой статьи следующим предложением: "В случаях, когда потерпевший обратился за возмещением причиненного вреда непосредственно к страхователю (застрахованному лицу), ответственному за такой вред, получение потерпевшим соответствующего возмещения от указанных лиц считается его отказом от права получения страхового возмещения по договору страхования ответственности в соответствующей сумме. В этом случае правом требования выплаты страхового возмещения к страховщику может воспользоваться причинитель вреда, в том числе застрахованное лицо".
С.В.Слепец
Начальник юридического отдела
ЗАО "Капитал Ре"